Издавна на Руси в случае смерти достойного и уважаемого человека на похороны приглашались профессиональные плакальщицы. Да и в других империях конечно тоже пользовались этим инструментом. Плакальщицы настолько глубоко вживались в роль и так сильно отдавали себя процессу рыдания, что иногда просто теряли контроль над собой.

С какого-то момента плачущим девицам уже начинало казаться, что они давно знали покойного, что у них с ним была общая жизнь, общие дети и хозяйство. Все по Станиславскому. И от этого церемония прощания становилась душераздирающе искренней.

А сейчас все не так. Постоят, повздыхают, что-то поп пробормочет, и скорее все спешат к трапезе. А как же раньше все было виртуозно. Когда страдающее лицо покрыто соплями и слезами - всё вокруг наполнено торжеством и скорбью момента. И умершие были очень довольны - говорю вам.

Держать весло стало слишком легко в последнее время, поэтому пусть будет девушка с бревном. Не путать с девушкой-бревном.
Чем замечательно держание бревна? Во-первых, это трудно и круто, во-вторых, это очень по-ленински, а в третьих, это спортивно. Ведь есть же такой спорт в Шотландии - метание бревна на дальность. А ведь кто-то должен ловить эти бревна и подавать следующему спортсмену. Пусть это делает специально обученная милая девушка - легко и непринужденно.

В детстве нам часто говорили учителя или агрессивные бабушки во дворах, что отломать дереву ветку это тоже самое, что оторвать человеку палец. Дереву дескать тоже больно. Если отпустить процесс очеловечивания деревьев слишком далеко, то можно предположить и наличие дендроидов, в том числе и злых, которые охотятся на людей. Вместо веток у них те самые пальцы, о которых нам так долго талдычили сумасшедшие дворовые бабки.

Выглядит картина рукожопо и не очень древесно, но зато в соответствии с пальцеломной концепцией.

Обнаружил школьный комикс середины 80-х годов. Понравилась одна сцена, решил ее слегка перерисовать. В ней суперагент после выполнения задания пытается покинуть корабль, но матросы пытаются остановить шпиона и забрасывают его своими боевыми кортиками. Туча ножей втыкается в лодку и в агента. Но на то он и супершпион, чтобы в такой ситуации не умереть, а выйти из нее. С помощью припрятанной в лодке базуки профессионал разносит в клочья толпу морячков.

Серия "Столкновение двух миров". Мистическая битва Гэндальфа и Солженицына.

Все персонажи, жившие на нашей планете или придуманные и осознанные кем-то, остаются в информационном поле и являются равноправными участниками наших воспоминаний. Где-то между ними идет дичайшая битва не на жизнь, а насмерть. И уже не понятно, кто из них жил и был, а кто получил свою душу со страниц книг и кадров кинофильмов. Кто же сильнее, Гэндальф или Солженицын? Чья магия могущественнее? Один из них участвовал в уничтожении СССР, другой воевал с Мордором. Теперь настала пора им сразиться между собой. Солженицын, получается, защищает Мордор, а Гэндальф - СССР.

Оба старикашки крайне опасны. И хоть посох Белого и остро заточенное гулаговское перо Исаича лежат где-то за кадром, сражение будет кровавым и жестоким. Пожелаем удачи Гэндальфу.

Коса хорошее оружие - и в руках, и в голове. А если коса красивая, то это еще и страшное оружие.

При охоте на птицу с помощью копья, очень важно победить опасного животного ментально. Нужно показать зверю, у кого стальнее яйца. Пример успешного охотничьего настроя показан на данном полотне.

Знаменитый советский поэт, автор позитивного рифмованного контента, предстает перед нами в образе рождественского кролика. Мы его любим даже таким.

Глупый клоун поссорился со своим отражением.

Из всех музыкальных инструментов более всего похожа на стремительный корабль балалайка. Обтекаемая форма, ладовый бушприт, треугольный балалайл-стайл парус, бизань-мачта в дырке, топсель-струны - все в балалайке прекрасно ложится на морскую тематику. Она, как отрезанный нос фрегата или последняя ступень многоступенчатого космического агрегата.

А зачем тромбоны? Напомню: если у тебя есть фонтанирующий тромбон, заткни его - тромбону тоже нужно отдохнуть.

Размножение большеглазых ушастых существ и взращивание потомства происходит в специальных гнездах. Продолжение серии.

Коты любят и умеют потягиваться. Работа у них такая. На картине изображена семейная пара животных, вышедшая на предутреннюю крышу после валяния на чердаке.

Лупоглазые существа милы и зорки. На картине изображена сцена, где они ловят других лупоглазых существ. Произведение, безусловно, воспевает преемственность поколений и сосуществование видов.

Наверное, Чурчхела (ChurchHell) должна выглядеть как-то так.

За пределами света, на краю седых небес произрастает дерево, вышиной равное самой высокой горе. На ветвях этого дерева вместо листьев растут живые головы, их ровно столько, сколько на свете людей, и каждая говорит и говорит свое, пока не упадет с ветки вниз, обозначив конец чьей-то жизни.

Если кому повезет попасть в те места, он может попытаться залезть на дерево, отыскать такую голову, чтобы в точности походила на его собственную, и узнать от нее, что случится в его судьбе и как можно избежать горя, болезни или бедности.

Но такое большое это дерево и так много вещих голов на нем произрастает, что можно разыскивать свою до самой старости, если, конечно, не успеешь состариться, добираясь на край седых небес.

А если и не состаришься, сумеешь найти свое подобие, так тоже толку немного: ведь головы вещают все враз, шум стоит, как на тысяче ярмарок, ничего не расслышишь и не поймешь.

Поэтому никто туда и не ходит. И непонятно, кто это дерево посадил и с какой целью. Поэтому хватит о нем.

Михаил Успенский, «Там, где нас нет».